Вы послушайте, мальчишки,
Что расскажет старый дед.
Про такое в ваших книжках
И в помине даже нет.

* * *
На краю деревни нашей,
Где растет полынь-трава,
Проживала тетя Маша,
Одинокая вдова.

На лицо казалась старше.
Мы не знали, пацаны, —
Муж и сын у тети Маши
Не вернулись с той войны.

Про нее ходили слухи –
А у баб язык зудит! –
Говорили, мол, старуха
Ночью с бесом говорит.

Сплетни бабам искушенье,
А про беса все в цене!
— Надо дать опроверженье, —
Заявил приятель мне.

Славка парень был не промах,
Без разбору в драку лез.
— Подкрадемся ночью к дому
И узнаем, что за бес!

Чай, не робкого десятка –
Не хватаем с неба звезд,
Но сумеем для порядка
Прищемить проныре хвост!

Будет дело шито-крыто…
Ночь. Крадемся в тишине.
Глядь, немного приоткрыта
Занавеска на окне.

Месяц выплыл из-за тучи,
Тени на землю легли.
Упустить счастливый случай
Мы со Славкой не могли.

Если что – кто нас догонит?
Вот, глядим через стекло –
Видно все, как на ладони,
Благо, в горнице светло.

Тихо теплится лампада
Пред иконами в углу.
Чинно-блинно, все как надо –
На столе и на полу.

Скромный коврик у кровати.
На столе пускает пар
Генеральской бравой стати
Толстопузый самовар.

Жарко сердцу в тесной клетке,
Бьется гулко – тук да тук!
Где же гости? Ни соседки,
Ни докучливых подруг.

Но и беса тоже нету.
Может, прячется во мгле?
Разглядел я два портрета
Среди чашек на столе.

И на этих старых фотках –
Как две капли – сын с отцом.
На одном из них пилотка,
Бескозырка на другом.

Нам не то чтоб стало страшно…
Как-то так… В груди сквозит.
Видим, плачет тетя Маша,
Что-то тихо говорит.

Вот она к иконам стала,
Уронила табурет…
Славке что-то в глаз попало –
К носу трет, а толку нет.

Постояли мы немножко,
Молча, словно не у дел.
И пошли, а свет в окошке
Все горел, горел, горел…

(88)